ОДА ЗИМОВЬЮ

Прекрасны дождь, и сырость, и туман, 
Прекрасна сырость спальника, 
Прекрасна гниль портянок, 
Коль пред тобой не грезы, не обман, 
А скромный домик- 
Лиственичный замок. 

О, как ты мал! 
И как убог уют! 
Тут прогнивают стены, 
Там прогнивают нары. 
Но как тебя порою ждут
Изведавшие дождь и холода кошмары! 

Пусть разъедает дым
Слезливые глаза. 
Пусть не горит кедрач
И трухляки чадят, но! - здесь тепло, 
Я больше бы сказал, - 
Здесь рай душе, испробовавшей ад. 

Тому б строителю, 
Что сладил зимовье, 
Поставить рядом бюст, 
Или доску пристроить. 
Пусть каждый, испытавший бытие
Таежной жизни, имя то запомнит. 

. . . Хочу поверить
Простенькой мечте, 
Что где- то на краю
Моей нелегкой жизни
Мелькнет избушка в серой темноте
И даст тепло, и взглянет с укоризной. 

Тува,  р.  Чангыс- Ама. 

ПОХОДНАЯ БАНЯ


Баня в тайге- что бывает прекрасней! - 
После сражений с тропой и собой. 
Кажется все так просто и ясно- 
Камни, парок и ведерко с водой. 

Все вроде просто, но то из далека, 
Где сауны, и вобла, и пивко. 
Здесь же, в тайге, нас волнует не только
Старенький сруб с лиственичным полком. 

. . . Вот постепенно волненье всплывает
Пихтовый веник под мышкой дрожит, 
Банщик водицей на камни плескает, 
Баня- как облак горячий парит! 

Ох и жара! Даже ноги не зябнут. 
Пихтовым маслом лоснится рука. 
Вейся, парок, по мускулам дряблым, 
Жди наших тел, ледяная река! 

Бух! 
    Ох- хо- хо! 
             Зажимает клещами. 
Прочь харюза! Таймеши, берегись! 
Празднуем мы нехудыми мощами
Бодрости праздник. 
Да здравствует жизнь! 

Даже мошка чистых нас уважает, - 
Ест без приправы, всырую, живьем. 
Наши тела после бани ласкает
Славный чаек с запашливым дымком. 

. . . Все вроде просто- таежная баня. 
Главное, люди, конечно, в другом- 
Где эта баня, какие там камни, 
После чего и что будет потом. 

Тофалария,  р.  Хатага (приток р.  Уды)

ПУТЬ ДЕРЖИ В НЕПОГОДУ

"Кара- Бурень" в переводе- Черный Медведь. 
Прозрачна вода в этой горной реке. 
Но поняли мы ее черную суть- 
По- черному нынче ютит нас она. 

. . . Мы солнца забыли живительный свет, 
Ползем в рюкзаках сквозь гнилые туманы. 
Они, между прочим, растут под ногами, 
По склону взбираясь, нас сыплют дождями. 

Конечно, в такую погоду идти, 
Неся за плечами полцентнера, легче. 
И рады мы, вроде. В жару тяжелей. 
Но хочется все же и ласки от солнца. 

Как дымом затянуты грозные горы. 
Грохочут ручьи дождевою водою. 
А бродить их так неудобно и тяжко, 
Скользя по камням и срываясь в водицу. 

Сквозь мокрый багульник продираться не лучше. 
И тонет сапог в переводненных топях. 
Но как же приятно в предельном изморе
Низвергнуться навзничь в сырую прохладу! 

Горящие плечи, спина, поясница
Во влажной перине тихонько отходят. 
Багульник дурманит, сознание глушит, 
Увядшие силы бодрит ароматом. 

А если бы жар? Если б солнце ярилось? 
Где б взяло прохладу горящее тело? 
И вывод один- путь держи в непогоду. 
Не всякое солнце сулит наслажденье. 

Тофалария. Р.Уда.

ПРИМЕТЫ

Невольно не веришь в надежность прогнозов, 
Когда три недели сплошные дожди. 
Тут впрямь ожидать среди лета морозов. 
Со скуки дойдешь до прямой ворожбы! 

А стать суеверным тут проше простого:
Носки постирал- слышь, дождь зашуршал! 
Убрал во дворе- наводнение снова, 
Посуду помыл- град застучал. 

И вот выбираешь из зол подобрее. 
Почистил бы зубы- вз"ярится река. 
А голову вымыть- нет горя страшнее, 
Враз смоет поселок! Жди солнца пока. 

Вот выскочит солнце, тогда. . . осторожно. . . 
Умойся (без мыла! ). . . взгляни в небеса. . . 
Коль все обошлось, тогда смело можно
Намыливать шею, скрести в волосах. 

Вот так, суесловы, попы, богословы! 
Погода теистами делает нас. 
Лишь баня смывает суеверья основы. 
Помыть бы портянки. . . 
         Но солнце сейчас! 

Тофалария,  поселок Алыгджер. 

САЯНСКАЯ ПОГОДА*

Накануне было жарко, 
Тридцать градусов в тени. 
По лицу ползли кусаки
И клевали таймени. 
А сегодня- что такое? 
Почему кругом светло? 
Будто кто разлил сметану, - 
Столько снегу намело. 

  Саянская погода
  Капризна как мамзель. 
  То дождь, то снег, то солнце, - 
  Сплошная карусель. 
  Подснежниками сразу стали
  Все цветы, что не пропали. 
  И я торчу, башкой кручу, 
  Щиплюсь и хохочу. 

Ничего не знаю лучше, 
Чем в июле снегопад. 
Там и сям среди сугробов
Колокольчики торчат. 
Возле скомканых палаток
Ни мошки, ни комаров. 
И течет между лопаток
С ветки рухнувший сугроб. 

Шелестит снежок по крыше. 
Дрожь гуляет по спине. 
Я стою между сугробов
И мечтаю о весне. 
Если снег пошел в июле, 
Значит, скоро Новый нод! 
В декабре весна начнется, 
В феврале все расцветет! 

Восточный Саян,  р.  Уда. 

СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР
Идея подброшена Алешей Качариным. 

Мадам, не в вашем будуаре, 
В столь утонченной обстановке, 
Вести рассказ мне о Саянах, 
Дождях, зверях и о штормовке. 
А я совсем не моветон, 
И этикетом не подбитый. 
Но! Люди там живут, пардон, 
Без галстуков и непобриты. 
(Мадам, скажу Вам, между прочим, 
Мне поначалу снился Сочи). 

Там тьма вульгарных выражений, 
А политес весьма несносен. 
На всплеск чихательных движений
Предложат вам оглоблю в носик! 
Нет храмов Геры, Аполлона, 
Понятья в ордере- ужасны! 
Архитектура там топорна, 
Но с топором шутить опасно! 
(Смешно, мадам, но между прочим, 
В избе теплей, чем в вашем Сочи). 

Там в избах много вредных газов, 
А "Марлборо" совсем не в моде. 
Там чай, пардон, пьют в ночных вазах. 
А туалет у них- в природе. 
Быть может я не так воспитан, 
Но как же можно- Боже мой! , - 
Подать сервиз совсем немытым, 
А водку заедать смолой? 
(Не хмурьтесь, мэм, и в вашем Сочи
посуда вымыта не очень! ). 

Там в зоосаде нет порядка. 
Там звери кушают людей! 
Ах, мне, мадам, немного гадко
Представить, как Вас жрет злодей. 
Там нет совсем- какой пассаж! - 
Отхожих мест! А саквояж? 
Представьте, мэм, с таким мешком
Я был последним ишаком! 
(Мне смех Ваш скучен, между прочим. 
И плевал на ваше Сочи. 
А если мой рассказ не очень, 
катитесь к черту с вашим Сочи! ). 

Тофалария,  р.  Гутара. 

А Я В БАНЬКУ ХОЧУ! *

По тропе глухой, таежной
Я шагаю осторожно. 
И накручиваю шаги
На две стоптанных ноги. . . 
     А я в баньку хочу! 
     Еле ноги волочу. 
     Всю тайгу в зеленый веник
     С горя перемолочу. 


Средь зеленого ярила
Вдруг изба замельтешила. 
Я завзбрыкивал ногами- 
        Вижу баньку меж пеньками. . . 
        И я баньку топлю, 
        И, боюсь, не утерплю, 
        Не снимая рюкзака, 
        Шпарю веником бока. 


Черной пеной сходит пот, 
Даже оторопь берет. 
Эту баньку и полок
В рюкзаке бы уволок! . . 
         Я от баньки торчу, 
         И от счастья хохочу- 
         Чертыхайся, преисподняя, 
         Безгрешным жить хочу! 
         Жаром- ух! - по загорбку. 
         В речку- бух! - нагишом. 
         Завтра я любую горку
         Буду взламывать бегом! 

По тропе глухой, таежной
Я шагаю осторожно. . . 
     А я в баньку хочу! 

Тофалария,  р.  Уда,  ручей Няндерма. 

В избе Якубханова В. 

У КОСТЕРКА

О, суп! 
О, рис! 
О, макароны с мясом! 
О, животворный чай из котелка! 
Ох, не об"есться бы. 
Постой, не надо сразу, 
Давай покурим, друг, 
У костерка. 

Чревоугодие! 
Обыденное чудо! 
Тобой займусь я позже, а пока
Ты погоди, не мучай до экстаза. 
Давай покурим, друг, 
У костерка. 

Ну, вот! 
Я сыт, 
Наполнен до отказа. 
Не мог свершить
Последнего глотка! 
Пусть подождет
До следующего раза. . . 
Давай покурим, друг, 
У костерка! 

ТРОПА

Красиво рассказать я не смогу, 
Не хватит у меня на это красок, 
Как по тропе шагают люди сквозь тайгу. 
Как это просто, трудно и опасно. 

. . . Все начинается, конечно, с рюкзака. 
Вот он набит коленом, до отказа. 
Раздут, лоснится, будто невесом, 
А подними! Забудешь о здоровье. 

Поможет друг, конечно же, в беде. 
С трудом, ругаяся, тебя натакелажит. 
Потом и ты его с кряхтением взнуздаешь. 
И- ну! - пошли, пошли, пошли. 

И с первого же шага мысль тревожит:
"Все! Шаг- и брошу. К черту все". 
Но нет, за шагом шаг, вперед, вперед, вперед. 
И вот нога уже идет, не запинаясь. 

Интеллигентский жир к такому не привык, 
Стекает с носа, льет между лопаток. 
И кости старые не только не скрипят, 
Они молчат (! ) в смятении под грузом. 

. . . Тропа, тропа! Как много ты берешь. 
Отняв покой, берешь еще и память. 
Под тяжким грузом сразу исчезают
Земные страсти, годы и тревоги. 

А красота вокруг! . . . 
Но пот залил глаза. 
И все же, голову задрав, вдруг понимаешь, - 
Ведь ради этой яростной тайги
Несешь, кряхтишь, сбиваешь ноги в пыль. 

. . . Тропа то вьется в займищах цветных, 
Петляет в травах буйных, пестрых, ярких. 
То тянет в скалы к мшистым валунам. 
 Ведет по краю пропасти бездонной. 

Живительный ручей медвежьих падей
С кристальною студеною водою
Шумит, поет, летит над валунами, 
И радует глаза, и остужает ноги. 

И- горы, горы, горы, горы! 
Гиганты. Памятники миллионнолетьям. 
Одни сверкают шапками седыми, 
Другие взяты в плен тайгой могучей. 

И человек пред ними- муравей! 
Под ним тропа как слабенькая нитка, 
Но- вьется! Вьется и ничем нельзя
Ее порвать, пока здесь ходят люди. 

. . . Шагают ноги, тщательно ступая, 
Глаза следят за правильностью шага. 
И как на телеграфной ленте
Вся суть тропы, как строчки, выступает. 

Вот кони шли на дальние покосы, 
А тут талак прошел, ступая мелко. 
За ним медвежий след с округлой пяткой, 
А там помет в горшек кабарги. . . 

Но вот пришел момент, немеют руки. 
На выбор места нет ни сил, ни времени. 
И навзничь валимся во влажный, мягкий мшаник. 
И- пауза. . . Ни мыслей, ни желаний. 

Саян,  ручей Мурхой. 

ЧАЙ*

Стоит в котле, наваристый и терпкий, 
Храня в себе заманчивость утра! 
Ведь чай- не просто средство и таблетки, 
Он словно праздник нашего костра. 

Бывает, что для чая льют посуду
И пьют его под грипп или цынгу. 
Но чай- не просто средство от простуды, 
Он что бальзам идущему в тайгу. 

И пьют его при стуле очень жидком, 
Им жгут ковры и впалые глаза. 
Но чай не просто быта пережиток, 
Он божество для каждого из нас. 

К нему, конечно, надобна привычка, 
Чайком сжижа не балуй на миру! 
Ведь чай- не просто рыжая водичка, 
Он был и есть царем в любом пиру. 

Вот он стоит, томящийся как в клетке. 
Какие силы он в себе таит! 
Ведь чай есть чай. Наваристый и терпкий, 
Он просто чай. Но что за ним стоит! 

Тофалария,  р.  Гутара. 

ПРЕОДОЛЕНИЕ. 

В человеке непознано много дурного и доброго. 
Исчерпаема вряд ли наука о таинствах тела и духа его. 
Свято верую в то, что над каждым из нас светит яростно
Преодоления свет, нестребимая жажда свершения. 

Нет, не каждый в себе обнаруживает вовремя
Эту страстную тягу к борьбе, к испытаниям. 
Но познавший хоть раз восхищенье победою, 
Будет снова и снова искать для сраженья ристалище. 

Многотруден туризм. Это тяга природы волнующей, 
Это путь к возвращению в лоно ее миротворное, 
Возвращение к искренней радости, нами отогнанной, 
Но! Сегодня возвращение к ней- преодоление! 

Преодоление вязкой, пустой повседневности, 
Преодоление забот, исходящих от лености, 
Преодоление себя, собою же созданного, 
Преодоление досужих советов неискренних. 

Не от тщеславия единого ходят походами
Убеленные проседью и совсем еще юные. 
И не отдыха ради, в курортном понятии, 
И не ради рискованных, острых случайностей. 

Преодоления дух тянет в горы и тундры! 
Только труд, даже бой- ежедневный и тягостный
Им несет ощущение истинной радости. 
Суть победы лишь там ощущается истинно. 

. . . Не сражаешься ты и обходишь сражения- 
Оглянись на себя, ты помечен старением. 

Тофалария,  р. Джуктыр. 

ГОРЫ*

 Лишь над горами время не властно. 
 Легкое облачко никнет к скале. 
 А над горами только лишь небо, - 
 Выше, чем все, что на нашей Земле. 

 Горы над всем, что людей окружает. 
 Где уже жизни не каждый и рад. 
 Там, у подножий, вранье процветает. 
 Здесь, у вершины, все чище в сто крат. 

 Ссоры и сплетни людей унижают. 
 Слепо живем, как судьбой суждено. 
 Чтобы стать чище, надо в горы подняться. 
 Только не каждому это дано. 

 Встаньте с зарей и тропе поклонитесь. 
 Выше к вершине ясней небосвод. 
 Над суетой, над собой поднимитесь. 
 Двигайтесь в жизни лишь вверх и вперед. 

Лишь над горами время не властно. . . 

Тофалария,  р. Уда,  табор Худоноговский. 

ВДВОЕМ*

 В то год, так получилось, мы ушли вдвоем
 В Саянские отроги, в таежный бурелом. 
 Неласково нас встретил, что с него возьмешь, 
 Занудливый и беспощадный дождь, дождь, дождь. 
            Пр. А мы вдвоем костер зажжем, 
            О солнечной погоде поем, поем. 
            Тайга, река, костер с чайком, - 
            Друзьям немног надо, 
            Чтоб побыть вдвоем. 

 Испытывают годы нас с тобой, друг мой, 
 Разлуки, непогоды, да и шар земной. 
 А мы с тобою возле одного костра, 
 И брат нам- лес таежный, и река- сестра. 

 Пройдет и это лето, и на целый год
 Лишь почта ненадежно нас с тобой сведет. 
 Но снова будет лето, снова шар земной, 
 Округлый как рюкзак сведет меня с тобой. 

Тофалария,  р. Кара- Бурень. 

КОСТРУ*

 Когда тропа сбивает ноги, 
 И плечи ноют до утра, 
 Тебя согреет обаянье
 Благословенного костра. 

 Он нас согреет и обсушит, 
 Украсит наши вечера. 
 Да только коротки мгновенья
 Благословенного костра. 

 Пусть скажут- отдых не работа, 
 Походы ваши- суета. 
 Снимает тяжесть с плеч забота
 Благословенного костра. 

 Страшны приятельские козни, 
 А тяга к другу так остра! 
 Найти друзей ты сможешь возле
 Благословенного костра. 

 А если вдруг слеза подступит, - 
 Она всем горестям сестра! 
 Все верно, друг. Она от дыма
 Благословенного костра. 

Восточный Саян,  р. Кадыр- Ос. 

СОН

Какой был сон! 
          Какое было чудо
В подножьи гор, 
          на краешке тайги, 
В избушке маленькой, 
               у маленькой печурки, 
Под бормотанье тихое реки. 

И в этом сне, как в сказочном виденьи, 
Искрились горы звездной синевой, 
И разливалось негой наслажденье, 
Снимая тяжесть. А какой покой

Царил вокруг! В туманном беспредельи, 
Среди неспешной, мудрой тишины
                         весь мир затих. . . 
И только лишь свеченье
                  далеких звезд
Входило в наши сны. 

. . . Седая ночь ушла тропой незримой. 
 Легли в траву несмелые дожди. . . 
 Какой был сон! Какое было чудо! 
 Но день пришел, 
           и сказка позади. 

Восточный Саян. р.Кадрос.

СОЛНЦЕ В ТАЙГЕ. 

Мне надоело в спальнике лежать, 
Я вылезаю, сон в мешке оставив. 
Да разве можно солнце не встречать
В сырой тайге, где чаще сырость с нами? ! 

. . . Оно встает! Меж кедровых ветвей
Его лучи туман озолотили. 
Горит огнем на северной скале
И жжет теплом ковры болотной гнили. 

Насквозь пронзив реку лучом- мечом, 
Открыл камней омытых самоцветье, 
И хариус, разбуженный лучом, 
Взлетел в волне блестящею ракетой. 

Передо мной алмазная река
И изумрудных берегов волненье. 
Да! Нужно утром солнышко встречать, 
Чтоб не проспать свое перерожденье. 

Тофалария,  р. Уда. 

ХАРИУС

Конечно же, рыба- основа рыбалки, 
Но все же главнее, конечно, другое. 
И все это только тогда понимаешь, 
Когда вдруг представишь, 
С чем связано это. 

Не всякая рыба вкусна, 
Даже хариус пресен, 
Коль пойман он рядом, возле места жилого. 
Совсем по- другому он вкусен и нежен
В горах, под дождем, в костре испеченный. 

. . . Его восхищающий всплеск на пороге
Рождает азарт, восходящий из сердца. 
Не злоба, не хищность владеют сознаньем- 
Возможность с природой померяться силой. 

Хватает наживку он тоже в азарте. 
Тогда начинается схватка! Сраженье! 
Рывки его бешены. Яростью к жизни
Людей поражая, он бьется со смертью. . . 

И грохот порога, и мягкость туманов, 
И светлого леса неспешная мудрость
Тебя окружают. Тебя поднимают! - 
Над серостью жизни, над узостью мысли. 

И вкус этой рыбы- на грани блаженства! 
Он- запах тайги, он- порога гуденье. 
В нем- радость победы, в нем- таинство жизни, 
В нем- все, что дано человеку с рожденья. 

Тофалария,  р. Кара- Бурень. 

СЛАВА ГОСТЮ СЛУЧАЙНОМУ*

У  тайги взяв прощения, 
Накололи поленьев мы. 
Спичкой чиркнув о коробок, 
Яркий высекли  огонек. 
Все  слова пересказаны, 
Струны  в  узел  завязаны. . 
Вдруг, качая двустволочкой, 
На костер вышел гость ночной. 

  ПР. Слава гостю случайному, 
     И разговору под звездами, 
     И чаепитию позднему, 
     Мудрому слава молчанию! 

А костерчик весь красненький, 
Гость к костру- вроде праздника
Про охоту, ваще про жизнь
Расскажи, расскажи, расскажи! 
Чай допив свой до гущи, 
Говорит, чаще слушает. 
И дымя сигаретою, 
Щурится не поэтому ль? 

Звезды тают от солнышка, 
Чай не льется из горлышка. 
Зря палатку поставили- 
Так и не поспали мы. 
Гость, забыв про двустволочку, 
Растянулся под елочкой, 
Мы же под впечатлением
Озаряемся мнением, что. . . 

ПО САЯНАМ *

Идем мы по Саянам,
А в наших рюкзаках
Нехоженные тропы
В болотистых горах.
На наших подбородках
Мужская борода,
Течет по нашим глоткам
Студеная вода.

Идем мы по Саянам,
Сухарики жуем.
Нам в спальниках прохладно, 
Тепло под рюкзаком.
И кленная лайда 
Нас выдержит вполне
На бешеной Саянской
Приветливой волне.

Идем мы по Саянам,
На веслах и пешком.
Ревущие пороги 
Проходим напролом.
Наташка нас качает,
Как крепкое вино,
И мелкие заботы 
Спускаются на дно.

Уходим мы с Саянов
Прощальною тропой,
А горные вершины
Качают головой.
Им, может, непонятно,
А нам уже вполне,
Что и будущее лето
Мы встретим на волне.

Западный Саян, р.Дотот, 1976 г.

ПРОЩАЙ, АЛЫГДЖЕР!

Прощай, Алыгджер!

Мы возвращемся, поезд по рельсам летит.
Мы удивляемся - сердце так странно стучит.
Хоть домой хочется, хочется,
Память вспять просится, просится!

Колеса на стыках - домой, в интерьер!
А кружки на столике - Черектер, Черектер!
Сердце в восторге - возвращаюсь к тебе,
А память так грустно - прощай, Алыгджер!

Тропой мы научены надежно ступать по земле,
С рекой мы обручены и с верой в надежных друзей.
Хоть домой хочется, хочется,
Память вспять просится, просится!

Колеса на стыках - домой, в интерьер!
А кружки на столике - Черектер, Черектер!
Сердце в восторге - возвращаюсь к тебе,
А память так грустно - прощай, Алыгджер!

Мы видели много: навал разъяренной реки.
Мы поняли силу протянутой другом руки.
Хоть домой хочется, хочется,
Память вспять просится, просится!

Колеса на стыках - домой, в интерьер!
А кружки на столике - Черектер, Черектер!
Сердце в восторге - возвращаюсь к тебе,
А память так грустно - прощай, Алыгджер!